Сегодня мы продолжим читать уже четвертую часть книги мастера Канжикиньи о капоэйре, о ее традициях, истории, и, конечно же, жизни самого мастера. Предыдущие части книги местре Канжикинья можете прочесть по этой ссылке, а мы продолжим…
Группа Аберре Баия
Смотри же! Первым, кто привнес самба ди рода в капоэйру был я, впервые это случилось на «Радио Социэдажи», с ныне почившим Жота Луной и Милтоном Барбосой.
Также я привнес пушада ди реджи в капоэйру.
Но сперва, на радио, я представил самба ди рода и рассказал о ней.
Далее я представил пушада ди реджи и рассказал историю этого танца.
Затем: самба ди кабокло и макулеле.
В финале же была капоэйра, я рассказал о ней, и перечислял одно за другим названия ударов: мартелу, понтейра, рабо ди аррайа, щапеу ди кору… – потому что публика желает знать все это.
Немного погодя появилась Группа Аберре Баия.
В воскресный день я собирал своих учеников и приходил показывать им все что я знаю, учить их.
Да, человек осуществивший, сделавший все это, обогативший фольклорные выступления, все это был ваш покорный слуга».
ФОЛЬКЛОР, ДЕНЬГИ И МАГИЯ
«Я знаю много песен капоэйры, самба ди рода. Таков мой дар.
В свое время у меня была хорошая память. Так что я учил песни быстро и легко.
Я учил песни кандомбле. Наблюдал как моя мать и тетка играют на барабанах и поют.
А самба ди рода учился на празднествах, годовщинах, днях рождениях.
И своих учеников я учил также, как я поступаю с тобой и со всеми другими: мы просто собирались и тренировались, потому что вы должны уметь не только играть капоэйру, но и петь также.
Каждый мой ученик умеет играть на музыкальных инструментах и петь – в этом обязанность мастера знать, и передавать знания.
В моей фольклорной группе было: 2 наряда Ианса, 2 наряда Ошум, 2 наряда Омулу, 2 наряда Огун, 2 наряда Нана – на каждый образ святого было по 2 наряда.
Для самба ди рода у меня было более 50 нарядов.
Имелись также ожерелья, магические жезлы и колдунские трости.
Но я еще активно и много использовал капоэйру. Вот так.
И меня осыпали проклятьями кандомбле. Часто. Меня пытались сглазить. Но, до поры, я не обращал на них никакого внимания. Ведь на площадях, во время выступлений, именно я зарабатывал денег больше всех прочих.
Тогда, с 1950 по 1970, я ходил с сумками набитыми деньгами. Иногда я ими заполнял целый мешок.
Потому меня использовали многие мои друзья, чьих имен я не хочу здесь упоминать.
Но однажды я увидел атабаке, полный проклятий.
Тогда я решил, что это добром не кончится и что пора выходить из этого дела. Я так и сделал в 1973 году. Я вышел, я бросил все. Я продал все атрибуты за 10 милрейс.
Что-то ударило мне в голову…, и дало волю, чтобы уйти.
Это могло быть только проклятие. С тех пор я верю в магию.
Я помню, как пытался все же дать представление в Ондина: каждый раз я проходил только половину пути туда, затем разворачивался и возвращался домой. Возвращался даже не доходя до Ондина. Возвращался опустошенный, ни с чем. И меня это действительно изматывало.
Затем ко мне пришла жена префекта Фернандо Уилсона. Она пришла и настаивала, чтобы я начал преподавать. Настаивала и настаивала…
И, что поделать? Я стал преподавать в городском парке. Но по прошествии 3х лет понял, что больше не могу, не хочу.
И перестал. Я очень устал. Единственное, чего я хотел, так это отправиться на выступления, конференции, встречи за пределами Баии.
На этом магия иссякла, проклятие было разбито.
В настоящее время, когда наступает вторник, четверг или суббота – дни, когда я даю уроки – я преисполняюсь радости. Я счастлив и не могу дождаться, когда же они наконец настанут».
Из жизни певца и мужа
Я пел в клубах.
В Барао, в Океаниа, в Пигалли.
Я никогда не пел за выпивку. И никогда не пил.
Разве что гонялся за женщинами, ну ты понимаешь?
Получив одну, я ее вскоре бросал. Не соблазнялся, но соблазнял.
Иногда я вел себя как настоящий жигало, понимаешь?
Но потом я нашел одну, взял ее под руку и вышел из этой игры.
Когда я приходил домой, Ивон (жена мастера) говорила:
— Где ты был?
Я отвечал ей:
— Ивон, я должен был сделать выступление, а за ним – еще одно.
И я показывал ей деньги, что заработал как певец и она понимала, что все это правда.
Мы поженились с Ивон в 1955. Я никогда не был женат на другой женщине, нет. Хотя были у меня жены других мужчин.
Сейчас у меня есть сын от другой женщины, его зовут Жойлтон. Сейчас ему 17 лет (1988), он живет в Рио. Также у меня 5 законнорожденных сыновей и Клаудия – моя дочка, я взял ее и растил с месячного возраста. Она зарегистрирована на мое имя, потому что ее родные отец с матерью отдали ее мне на воспитание.
Я считаю, что заботиться о ней — это правильно и хорошо. Мне ее отдали на воспитание и пару лет спустя я пригласил ее родителей и сказал:
— Мы растим и воспитываем эту девочку.
И если завтра я сомкну веки на смертном одре, то она останется беспомощной.
— Что же, мы можем только согласиться на то, чтобы сеньор зарегистрировал ее, как своего ребенка – так мне сказали они.
И я зарегистрировал ее на себя. И ее имя стало:
Клаудия Бруно да Сильва.
Она не знает, кто ее родная мать. А отца родного она видела лишь однажды: тогда он подошел к ней и дал ей свое благословление. Когда же он ушел, я сказал ей:
— Это и есть твой настоящий отец.
Она же мне ответила:
— Нет, мой настоящий отец – это вы. Это вы позаботились обо мне и растили меня с малых лет.
ХОРОШИЙ КАПОЭЙРА НЕ ПАДАЕТ
НО КОГДА ПАДАЕТ — ОН ПАДАЕТ ХОРОШО
Величайший позор капоэйриста
Даже в сегодняшние дни
Упасть задницей на землю
Если ты пропустил раштейру ты
Можешь упасть так
Что тебя поддержит что-то
Но если ты упадешь
Задницей на землю
Лишь представь какой это позор!
Музенза, саманго и самба ди рода
Коли уж Бимба создал режионал, то, я подумал, было бы неплохо создать музенза и саманго.
Почему бы и нет?
Когда звучат разные ритмы, тогда и игра разная.
Это пришло в мою голову так: как-то я пришел на церемонию кандомбле и услышал там ритм: это был музенза, это музенза.
После я сыграл его на беримбау.
И спросил я тогда себя самого: а какую бы капоэйру я сыграл под этот ритм?
Так я стал тренироваться в одиночестве, перед зеркалом. И что-то было в этом.
Так я побил Мануэля и покойного ныне Симпатиа. Жеронимо тоже стал тренировать эти движения, он видел, что они того стоят.
Это музенза.
Саманго,
Я почувствовал волю изобретать ритмы.
И создал саманго.
Но, этот танец есть нечто другое.
Я учился танцевать его в стороне, наедине, чтобы никто не видел.
Но поначалу, многие мастера роптали и возмущались по поводу саманго.
Многие, но не молодые, нет. Им напротив саманго пришлось по нраву.
И даже один из студентов Бимбы исполнял его в Сан-Пауло. Молодые всегда чувствуют и поддерживают то, что действительно чего-то стоит.
Потому, оставив в стороне чопорность стариков, я привнес в капоэйру еще и самба ди ангола.
Потому что я входил в школу самбы, и участвовал в парадах.
Вот там я услышал этот ритм, взял беримбау и попробовал его сыграть.
И увидел я, что это работает.
Так вот привнес я в капоэйру новый ритм — самба ди ангола.
Я стал исполнять самба ди ангола. И в моей игре, в моей капоэйре я теперь также танцую самбу.
Отношения с другими капоэйристами
Буду честен, я никогда не ссорился ни с одним капоэйристом. Разве что с моим другом Кайсарой и то не всерьез, время от времени. У меня всегда были хорошие отношения с мастером Паштиньей, с мастером Бимбой, с Вальдемаром, с Кобриньей Верде.
У меня были хорошие отношения с ними потому, что я должен был быть разумным. Ведь я нуждался в них. Ведь они были старше меня и более опытны.
С такими людьми я не дрался, и драться не собираюсь.
Так же, лучшими капоэйристами, которых я знал были:
Жеральду Шапелейру, Тотоньо Марэ, покойный Курио. И с ними я был также в хороших отношениях.
Хочу добавить, что хоть я и был в хороших отношениях с мастером Бимбой, я считаю, что был он во мраке невежества.
ВО МРАКЕ НЕВЕЖЕСТВА?
– спросишь ты.
Да. Во мраке невежества, но его невежество – это невежество мастера. Его невежество коренится в его агрессии. Конечно, никто не мог сбить его с ног. Но его не могли сбить с ног из-за страха перед ним. И так он многих людей положил на пол, легко делал он это, порой, одной лишь рукой…
Вот такого мнение мастера Канжикиньи о Капоэйре тех времен и такова его философия и группа Аберре да Баия, ну а в следующей части данной книги мы продолжим читать Автобиографическую историю о жизни мастера Канжекиньи и еще немного о философии и традициях капоэйры и самых известных капоэйристов.
