Боинг 747 нес Семена Толстого высоко за облаками в Токио. Поручение от редакции журнала у него было самое обыкновенное для простого обывателя — написать очерк о том, как похудеть по-японски и в чём главный секрет лучшей японской диеты. А может даже и книгу об этом. Ведь что и говорить, фамилия у Семена была что надо, как у известного русского писателя, творчество которого знали во многих странах мира.
Семен смотрел вниз и думал как мала наша планета, даже с борта самолета, она уже казалась крошечной, а для бескрайнего космоса это вообще маленькая песчинка. От этих мыслей он даже задремал, ведь там за облаками так хорошо спится.
У главного редактора журнала, в котором работал Семен, жил друг в Токио, тоже главный редактор. Они познакомились на каком-то форуме в Москве. И тот с радостью согласился принять в гостях представителя журнала, которым и оказался Семен Толстой.
Перед самым подлетом к токийскому аэропорту объявили посадку, и Семен очнулся от своего неглубокого сна. Он немного волновался, о том, как встретят его и встретят ли вообще. А это ж Япония и кроме «конишуа», то есть «здрасте» и еще нескольких слов, Семен больше ничего и не знал. А уж эти иероглифы всякие – от них Семена вообще бросало в дрожь.
Японская кухня, кимоно, сакура – от этих особенностей страны Семён не испытывал восхищение. Но он же не влюбляться в неё приехал, а по рабочему заданию.
Получив свой багаж, Семен направился в здание токийского аэропорта, где его и должны как предполагалось, встретить японские коллеги. Шло время, никто Семена не встречал и он уже начал немного волноваться, когда вдруг услышал за своей спиной:
— Здравствуйте, вы Семен сан?
Семен обернулся, и чуть было не выронил свою сумку из рук. И было от чего: перед ним стояла миниатюрная японка, одетая в традиционное кимоно, а ее улыбка цвела бесконечным полем ромашек и поляной лесных фиалок. Чего-чего, а вот к этому Семен был совсем не готов. Придя в себя, он кивнул и зачем-то произнес:
— Конишуа.
— Можете говорить по-русски, пришлось выучить по просьбе нашего главного редактора. Это он попросил меня встретить вас в аэропорту. Меня зовут Айко, я ваш гид на время пребывания здесь. Я буду сопровождать вас по вашим делам.
— Что означает ваше имя Айко?
— Айко, это «дитя любви». У нас в Японии имена даются родителями произвольно, как они захотят. Кстати, давайте, где-нибудь перекусим, если желаете. Гостиница вам забронирована, а до встречи в редакции времени много.
— Хорошо, — с радостью согласился Семен. — Тем более что мне надо написать очерк о похудении по-японски. Может, Вы со мной поделитесь секретом японской диеты?
Рядом с гостиницей находилось небольшое кафе, и Семен с Айко зашли туда пообедать. Официант принес им блюда из креветок, риса и овощного салата.
— Вот это наша японская еда, — сказала улыбаясь Айко. – Смотрите как нужно пользоваться палочками для еды.
Она ловко зацепила листик салата, отправив его в рот.Однако Семена уже не интересовала ни японская диета, ни люди вокруг, ни ответственное задание редакции. Он смотрел зачарованно на Айко, и ему казалось, в ее волосах растекалось половодье трав, где он гулял по цветочным лугам. Над этими цветущими полями порхали разноцветные бабочки и пели свои песни красивые птицы.
Немного зауженные красивые глаза Айко так и манили в неизвестные дали. Ее глаза, словно неведомый портал, втягивали в манящее пространство Космоса, к Млечному Пути, который казался таким близким, что можно было идти по нему бесконечно.
Губы Айко словно неведомый цветок манили своим раскрытым бутоном. Прикосновение к нему — и забывается все на свете. Потому что над этим бутоном кружили радостно пчелы, у которых были крылья в виде сердечка, и они готовили лишь только им известный пьянящий и сладостный мед.
— Что с вами Семен сан? — спросила Айко, — Почему вы не едите, вам не нравиться наша кухня?
— Нет, все хорошо, — ответил Семен. — Все дело в вас, Айко, и мне кажется, я нашел самую лучшую японскую диету. И это вы, моя Айко.
Айко немного смутилась, и ее улыбка остановила время. Под музыку сердец танцевали лепестки роз, а в радостно светящихся глазах Айко отражалась вечность любви бытия.
